Петр Кузьмич Подкопаев «Детские хроники смутного времени»

В 2016г. Астраханец Петр Петрович Подкопаев издал воспоминания своего отца Петра Кузьмича Подкопаева (1907 — 1991)о детских годах[1].Рукопись хранится в архивег. Лагань (Калмыкия)[2].Петр Кузьмич описал уклад жизнив несуществующем ныне селе Оленичеве Астраханского уезда, события гражданской войны, переезд в Рыжково после понижения уровня Каспия.

Один из сюжетов воспоминаний — поездки за хлебом на Ставрополье. В 1917 г. после введения хлебной монополии в России жителей городов, а также крестьяне «нехлебородных» уездов стали ездить в сельскую местность обменивать промтовары на продукты. Астраханцы и жители сел губернии на протяжении XX столетия, в голодные годы, с этой целью отправлялись на Ставрополье, или «на линию». Из воспоминаний следует, что жители двух регионовимели давние взаимовыгодные связи.

Весной 1919 г. хлеба у жителей Оленичева не осталось, но,опасаясь банд, отложили поездку в Ставрополь. Отец Петра, Кузьма Михайлович,в конце апреля 1919 г., «несмотря на возражения матери и родственников, решил ехать. Взял напрокат у знакомого калмыка лошадь с упряжью, соорудил на арбе будку от ветра и дождя. Для обмена на муку мать отдаланесколькоплатьев, юбок, кофточек,суконный костюм отца, два золотых кольцаизолотые серьги. Кузьма Михайлович с сыном присоединились к обозу чумаков из Промысловки, Яндыки Михайловки, всего около пятидесяти подвод. Через десять суток достигли села Десятого, местный жительрассказал,что хлеб припрятали,себе оставили, «чтобы дотянуть до нового урожая». Боялись уполномоченных, которые забирали излишки. Отец обменял привезенные вещи на пятнадцать пудов муки (три мешка) и считал сделку удачной[3].

Перед отправлением в обратный путь астраханский обоз спрятался в глубокой балке,проводник должен был вести «не по главной дороге, а где-то обочной по бездорожью». Но из-за нескольких торопившихся выехали днем и были задержаны казаками. Кузьма Михайлович уговорил местного атамана отпустить их с сыном. Вдвоем они ехали по степи ночами и только на четвертые сутки присоединились к обозу из сёл Яндыки и Михайловки. На пятый деньв полдень на обоз напала банда, «верховые человек четырнадцать», забрали овёс, хлеб. У Подкопаевых отняли почти полмешка табака-самосада. Отец кинулся за своим мешком, «но вместо табака получил четыре нагайки по спине».После нападения им удалось вернуться в свое село[4].

Вторая поездка началась в августе того же 1919 года. «Надоело уже — два года без куска хлеба. Но как поехать? <…>Сегодня красные, а, смотришь, через неделю пришли белые. Село переходило из рук в руки в месяц по нескольку раз. Да и банд по степям, сказывают, столько развелось – уму непостижимо. Ещё какие-то «зелёные» объявились. В общем, никакого порядка не существовало»[5].Отец служил в Красной армии, и мать отправила с обозом двенадцатилетнего Петра, поручив его семнадцатилетнему соседу. Лошадь и арбу взяли напрокат, на арбе соорудили походную чумацкую будку, покрыли будку мешковиной. Из сундука мать достала для обмена «две пары новых солдатских ботинок, что отец прислал из Астрахани, несколько платьев и кофточек, платки, отцовский суконный костюм. Всё это добро, по подсчёту матери, должно стоить не менее двадцати пудов муки».На случай нападения банды «перевернули арбу вверх дном, между перекладинами настила заложили все вещи и заделали фанерой. Получилось так, что не сразу догадаешься»[6].

Восемнадцатого августа из Оленичево выехали двадцать три фуры, на следующее утро по предварительной договоренности они объединились с двадцатью фурами из соседней Промысловки. В каждом обозе было по десяткувинтовок, чтобы отбиваться от банд. Разрешение на выезд за хлебом в Ставрополь оленичевцы получили в штабе красноармейского отряда, стоявшего в селе[7].

На четвертые сутки увидели всадника, «все были наготове <…>. Проехали еще примерно версты две, как из-за бугра скачут на нас человек пятнадцать, что-то кричат — не разобрать, стреляют вверх». По команде старшего обоз остановился, мужики встали за повозками с винтовками и дали залп. Начались переговоры с калмыцкой бандой, требовавшей деньги, хлеб и овёс. Но обозники предупредили бандитов, «если вздумают напасть, живыми им не быть»[8].

На десятые сутки ночью прибыли в село Солонцы, разъехались по знакомым дворам. Через день олейничевцы, с которыми ехал Петр, вернулись поздно вечером с двумя местными мужиками. «Как только порядочно стемнело, мужики стали сгружать с бричек мешки с мукой», на подводу Петра положили четыре мешка, на подводы двух его односельчан столько же[9].

«В ночь выехали в обратный путь. <…>Ехали всю ночь, стараясь подальше уехать от населённого пункта в степь, на простор, чтобы не видеть вооружённых людей, <…>».К обозу присоединялись подводы, возвращавшихся домой состоятельных сельчан, поверивших слухам, что красных разбили.В полдень на шестые сутки, когда обоз из трехсот подвод достиг худуков Цубы (худук — степной колодец, яма с водой.),до родного села оставалось два дня пути,с шашками наголо налетел разведывательный отряд белых, более сотни казаков. «Мужики, у кого было оружие, тайком побросали его в худук. Каждый прижался к своей подводе».Казаки отогнали оленичевцев от подвод. «Кто из обозников маленько артачился, упирался, тот получал приклад или нагайку.Дети, женщины, девушки подняли плачь, но это зверьё ни на что не обращало внимания. В ход шли приклады и нагайки.Когда всех согнали в одно место, заставили сесть на землю. Сами же полезли по подводам. Забирали всё, что понравилось: хорошие вещи, пиджаки, полушубки, сапоги. Когда все подводы обобрали, стали стаскивать с сидящих мужиков сапоги и брюки.Сделав своё гнусное дело, заставили всех встать и вернуться к своим подводам. Расставили круговую охрану и из обоза никого, даже оправиться не выпускали. День был на исходе, а когда совсем стемнело, казаки вытаскивали из подвод женщин и девушек и уводили в сторону от обоза. Только было слышно страшный-жуткий плачь во время этой бессовестной зверской расправы».Ночью под конвоем казаки погнали обоз на юго-восток[10].

Утром в Алабуге с подвод сгрузили муку и подводы распределили по разным подразделениям, захваченным обозникам теперь предстояло перевозить боеприпасы. Петя в это время потерял соседа, который о нем заботился, и мальчика стал опекать его дядя Никифор Михайлович, который прежде бежал с белыми, а теперь с семьей возвращался в родное село. Дядя и племянник оказались в одной партии с пятнадцатью пожилыми оленичевцами. Продовольствие у них было, главным бедствием стали вши, кроме того, резко похолодало, и Петр выжил только благодаря заботе родственников[11].

Обоз гнали на юг, к Чёрному Рынку, двигались под мокрым снегом, по бездорожью, «колёса уходили в грязь по ступицы. Некоторые лошади не в состоянии тянуть воз, падали, их били, подымали, перегружали часть груза на более сильных» [12]. В селе Черный рынок после разгрузки боеприпасов, воспользовавшись суетой, Петр и дядя Никифор с женой скрылисьу знакомого и спрятали в его дворе свои повозки. Дядя и Петр, еще несколько оленичевцев нашли землянку в камышах около села и стали жить там. Однажды мужчины ушли за продуктами и не возвратились, в село пришлось идти Петру. Он вернулся на третьи сутки и узнал, что казаки забрали его лошадь. Потом возвратились мужчины, мальчиков отправили в село, где они прожили до прихода красных в мае двадцатого года[13].

В Оленичево из Черного Рынка выехали, когда стемнело, обратный путь лежал через Старый и Новый Бирюзяк, разрушенный рыбный промысел Семирублевый, Белое Озеро, сожженную Алабугу. Двигались медленно, и дядя нашелПетру попутчиков, с которыми мальчик мог попасть домой быстрее. Попутчики болхунцы тоже «были в обозе с боеприпасами», но у красных. После того как стали не нужны их отпустили по домам[14].

К радости матери, Петр вернулся в Оленичево спустя девять месяцев безвестного отсутствия[15].